Творчество > Может кому понравится... 

Denain [8]   (15.08.06 20:11)  

(данный рассказ является художественным вымыслом автора и не имеет отношения к реальным событиям)

Лето.

   Утро выдалось солнечным и мы, выбравшись из темного погреба, щурились на не по-утреннему яркое светило, с удовольствием ловя нежное тепло. И еще с наслаждением вдыхали простые деревенские запахи, какие почти всегда одинаковы в любой деревне, в любой части света. Постепенно выветривалась опостылевшая кислая вонь от стоявших в погребе бочек с, Бог знает какими, соленьями. Эта мерзкая, кисловато-пряная вонь досаждала последние дни больше холода, сырости и постоянной темноты. Выведя нас на обычное сельское подворье наши «конвоиры» слонялись неподалеку, настороженно поглядывая в нашу сторону и иногда целясь из замызганных «калашей», что неизменно вызывало среди них взрывы хохота. Иногда кто-то заходил или выходил из домишки, гордо именовавшимся «штабом». Радовало, что больше не били, хотя это могло означать… Впрочем, никому не хотелось думать о том, ЧТО это могло означать. Просто великолепный день в самом начале лета, ласковое солнце и пронзительная бирюза балканского неба. Среди нас, вышедших из погреба почти не было местных жителей. Несколько россиян, два белоруса, молдаванин. Почему-то больше всего было украинцев. Далеко не все из нас приехали сюда воевать. Были даже бывшие торговцы-челноки Лишившись в военной неразберихе денег и товаров, они вмешались в совсем чужую и непонятную для них войну. Сам я оказался тут вполне сознательно. Хотя я вырос в Союзе, но где-то тут, среди этих гор были могилы моих дедов и прадедов. Среди нас не было профессиональных военных. Почти все недавно были медицинским персоналом крошечного госпиталя, который располагался все в том же домишке. Когда ночь взорвалась стрельбой и криками атакующих, многие даже не успели ничего понять. Всех, кого застали в общежитии медиков загнали в погреб. Раненых и персонал, дежуривший в ту ночь мы больше не видели.
   Я украдкой потрогал ссадину на правом плече. Она начала гноиться и выглядела совсем скверно, а рука немного распухла, однако это уже было не важно. Во всем чувствовалась какая-то томительная неловкость, хотя мы, понятное дело, никуда не спешили. За невысоким дощатым забором послышался звук мотоциклетного мотора. После некоторой суматохи «стражникам» удалось открыть ворота и во двор въехал сам «полковник» в совершенно невозможном, затасканном кителе, на котором нелепо смотрелась новенькая портупея и громадная кобура «Стечкина». Стоявший рядом Вадим сплюнул и еле слышно выругался. Портупея и «Стечкин» еще несколько дней тому были его, Вадима - гордостью. Как и положено всем полковникам любых армий любых стран и континентов, прибывший немедленно начал орать, и хотя язык был непонятен, было совершенно очевидно, что вина вояк заключалась в том, что «мероприятие» неоправданно затянулось. В результате, доблестные воины бесцельно слоняться по двору не перестали, но начали это делать немного быстрее и вид приняли самый сосредоточенный, что впрочем, им не вполне удавалось. Видать прошедшая ночь выдалась непростой, и в решительной битве полегло немало бутылей вонючего, местного самогона. Наконец нас стали выдергивать по одному и скручивать за спиной руки толстой стальной проволокой. Почему-то запомнились обширные солевые разводы вокруг подмышек и резкий козлиный запах у толстого «воина», который держал меня за голову, пока другие двое возились с проволокой и плоскогубцами. Справедливости ради стоит заметить, что делали они это ловко и по возможности не доставляя особых мучений, только саднила от неудобного положения руки моя рана, но это было не особенно больно. Потом нас сбили в некое подобие строя и погнали к воротам. Последней, из «штаба» выволокли Наташу. Она отчаянно ругалась и с трудом держалась на ногах. Ее было почти невозможно узнать, она ничем не напоминала ту бойкую и отчаянно храбрую журналистку из Белоруссии. Наташа была сильно пьяна, ворот ее давно не стираной тенниски был разорван, в прорехе виднелась грудь, почему-то она была босиком, в рваных шерстяных носках, ногти были обломаны, некоторые «в кровь». Ей даже не стали вязать рук, просто впихнули внутрь нашего «строя», где она мгновенно притихла и потом, всю дорогу шла, не поднимая глаз. Через ворота, которые так и оставались открытыми после прибытия «полковника» нас вытолкали на улицу и погнали вдоль придорожной канавы. Немедленно за нашей колонной увязались пяток местных мальчишек, которые под хохот конвоиров швыряли в нас неспелыми яблоками, которые срывали тут же, с придорожных деревьев. Один из них, изловчившись, дернул Наташу за край разорванной футболки, отчего она, к восторгу крысенышей и вояк, немедленно оказалась обнажена по пояс. Впрочем, старший конвоир дал сорванцу звучную плюху и детишки заметно присмирели. «Штаб» находился почти на самой околице, поэтому колонна довольно быстро вышла из деревни и по проселку потянулась в сторону холмов. Мы шли вдоль горного луга, поднявшееся довольно высоко солнце припекало, громко гудели пчелы, а от множества цветущих растений шел одуряющий медовый запах. Внезапно стеною стала буковая роща, проселок кончился, а нас погнали по дну довольно глубокого оврага, который тянулся меж двух лесистых холмов. Конвоиры вдруг стали грубей, криками и прикладами нечищеных «калашей» начали нас подгонять. Тихонько запричитала Наташа. Ее тенниска так и осталась лежать на дороге и она шла, прикрыв грудь рукою, на ее обнаженной спине были видны множество синяков и мелких ссадин. Я шел сзади нее и почему-то запомнил запах несвежего тела. Шедший сбоку от колонны конвоир грубо схватил ее за волосы и буквально выдернул из строя. Наташа закричала, но никому из нас даже не дали оглянуться, пинками и ударами нас гнали все дальше и дальше. Колонна зашла за поворот, но мы еще долго слышали Наташины крики. Больше я ее никогда не видел.

Denain [8]   (15.08.06 20:11)  

   Еще примерно 20-30 минут нас гнали по дну оврага, под ногами зачавкала размокшая грязь, и вскоре мы уже шли по дну ручейка, по щиколотку в воде. Вода была теплой и ногам было неожиданно приятно, большинство из нас не разувались   больше недели. Наконец мы вышли к берегу заболоченного, заросшего тиной озерца. Нас положили ничком прямо в склизкий прибрежный ил, конвоиры закурили. Я оказался дальше всех от воды, на самом крае тропинки, где уже начинался склон. Была видна черная вода и прибрежная тина. Звякнула посуда. Конвоиры похмелялись.   Голоса стали громче, короткие нервные смешки. Еще через некоторое время нас нагнал тот, который забрал Наташу.   «Старший» стал ему выговарить, впрочем не особо сурово. Несколько раз крик командира прерывался взрывами хохота. Странное ощущения обычного пикника…
   Первым застрелили Вадима. Тот, жирный, с солевыми разводами вокруг подмышек просто подошел и выстрелил лежащему лицом вниз человеку в затылок. Некоторые попытались поднять головы, но тут же раздались крики и несколько автоматных очередей. Двое их охранников потащили труп к болоту и спихнули его в воду, и стали отталкивать подальше от берега длинными жердями. Против ожиданий, труп не стал тонуть. Тогда они подтащили его обратно и некоторое время совещались. В конце концов они набили карманы Диминого «х/б» глиной и мелким гравием, что лежал на берегу. А потом снова оттолкнули   тело от берега. Труп затонул. «Процедура» грозила затянуться, что очень разозлило храбрецов. Они стали ругаться, проходя среди лежащих пленников, старались побольнее пнуть под ребра. Потом они застрелили еще нескольких, каждый раз набивали карманы трупов глиной и камнями и спихивали в воду. Было ли страшно? Да, очень. До стеснения в груди, до физиологических «эксцессов». И еще хуже оттого, что ты ничего не можешь поделать, а лежишь мордой в грязь, связанный, как баран и ждешь своей очереди. Поэтому я сначала даже ничего не понял, когда в лицо и затылок полетели брызги чего-то теплого, а потом на меня всей тушей навалился тот самый «жирный». Его голова оказалась рядом с моей и я увидел, что у него почему-то больше нет половины его мясистого лица, поросшего рыжей щетиной. Вместо этого была непонятная «рвань» быстро оплывающая темной маслянистой кровью. Заверещал «старший» но всхлипнул и затих, было слышно как он глухо рухнул на влажный суглинок. Влажными шлепками где-то рядом ложились в ил пули, хотя выстрелов слышно не было. Наши охранники попытались отстреливаться, но несколько беспорядочных очередей быстро сошли на нет. Как не странно, «рыжий» скорее всего спас мне жизнь. Его, уже мертвое, тело несколько раз дернулось, когда в него попали 3 или 4 пули. Затрещали кусты, но треск быстро оборвался и кто-то вскрикнув шумно упал ломая хворост. И потом несколько минут звенящей тишины и ощущение какого-то насекомого ползущей по макушке.
   Кто были эти двое ребят? Бесшумно вынырнув со стороны оврага, они освободили руки кому-то из наших и так же бесшумно исчезли. Запомнился только натовский камуфляж и странные, доселе невиданные автоматы с длинными массивными глушителями, матово-черными. Дай вам Бог ребята, здоровья, счастья и удачи, кто бы вы ни были. Я не знаю кого благодарить, я даже не видел ваших лиц, но искренне надеюсь, что все у вас в жизни получится.
   Через 10-15 минут, те из нас, кто остался в живых уже бежали что было сил, не разбирая дороги на восток, туда, где была надежда встретить своих или хотя бы не встретить чужих. В тот день у меня впервые появился собственный автомат.

19..

ARTIST [7]   (15.08.06 21:26)  

+5!